Заложники любви - Страница 36

— Такое может случиться только из-за Фрэнка Освальда.

Анна нахмурилась.

— Ты в самом деле считаешь, что он виноват? Это было просто случайным совпадением. Не могла же у меня подняться температура из-за того, что он привел с собой малышку Хоуп!

— В чем я совершенно уверен, милая Энни, так это в том, что этот человек приносит тебе беду, — мрачно сообщил Гарольд. — Он, надо думать, скупил все цветы в соседних с больницей магазинах.

— Фрэнк милый и добрый, ему просто хотелось сделать мне приятное. Его племянница передала мне огромную открытку от моих учеников и подарок от ее родителей. Правда, я не помню, чем его заслужила.

— Ты несколько часов присматривала за ней в тот день, когда у ее матери начались преждевременные роды и ее отвезли в больницу, только и всего, — сказал Гарольд.

— Вот-вот, и Хоуп говорила то же самое. Это не слишком большое одолжение, — нахмурившись, заметила Анна и, указав на тумбочку, попросила: — Подай мне, пожалуйста, вон ту небольшую коробочку.

— Это тот самый подарок? — спросил Гарольд, передавая ей футляр.

— Да, обычная бижутерия, но, мне кажется, дорогая бижутерия. — Анна достала брошку из футляра и повернула ее к свету. Камни вспыхнули ярким голубым огнем. — Правда, симпатичная?

— Дорогая бижутерия? — Странная нотка в голосе Гарольда заставила Анну насторожиться. — Должен сказать тебе, милая Энни, что фамильное чутье Ролтонов тебе не свойственно. Я слышал об этой вещице от твоего брата, она была выставлена в его магазине. Именно эта брошь приглянулась твоему приятелю Фрэнку Освальду, и стоит безделушка около тысячи фунтов.

Анна отдернула руку от броши, словно от раскаленного угля.

— Не может быть! С какой стати дарить мне такой дорогой подарок!

— От чьего бы имени тебе ни вручили эту брошь, готов поклясться, что платил за нее Фрэнк Освальд. — Гарольд положил брошь в футляр и мрачно посмотрел на Анну. — Немедленно отошли ее.

— Не смей мною командовать! — возмутилась Анна. — Мне уже не восемнадцать, и я не буду беспрекословно слушаться тебя!

— О, ты, оказывается, уже можешь вспомнить и давние события! — обрадовался Гарольд.

— Не во всех деталях. Но я знаю, что мы с тобой давно знакомы.

— Настолько давно, что я вправе возражать, чтобы другие мужчины дарили тебе дорогостоящие вещи, — твердо заверил Гарольд.

— Ты случайно не знаешь, где работает Фрэнк Освальд?

— Ты как-то мне говорила, что он строитель. Наверное, строит дома для очень состоятельных людей. Отдай брошь мне, и я отправлю ее владельцу.

— Как ты любишь командовать! — фыркнула Анна. — Неужели ты так обращаешься со всеми?

— Я беспокоюсь только о том, что касается моей женщины, то есть тебя, — невозмутимо объяснил Гарольд.

— Ты считаешь меня твоей женщиной, — задумчиво повторила Анна. — Тебе не кажется, что это звучит чересчур самоуверенно?

— Я хочу чувствовать себя спокойным во всем, что касается тебя. — Гарольд улыбнулся. — Ты, Анна, принадлежишь мне, и я не позволю тебе забыть об этом. — Он наклонился к ней. — Расскажи лучше о своем сне.

— Мы любили друг друга, — пробормотала Анна, смущенно отводя взгляд, — ты гладил мои волосы…

— Так оно и было. Твои чудесные волосы необычайно возбуждают меня.

Гарольд нежно поцеловал Анну, она ответила, и он стал целовать ее с возрастающим пылом. С трудом оторвавшись от губ Анны, Гарольд поднял голову и залюбовался лучистым сиянием ее глаз.

— Ты слишком добр ко мне, Гарольд.

— Не понимаю…

— Я говорила тебе, что видела себя в зеркале. Поэтому и не устаю удивляться, что ты приходишь сюда, и сидишь рядом, и даже целуешь меня.

Глаза Гарольда потемнели, взгляд стал жестким и колючим.

— Я повторяю, что люблю тебя, Анна Ролтон. Будешь ли ты в полном здравии или у тебя будут переломаны кости — я все равно буду любить тебя. Помни об этом.

— Постараюсь, — прошептала Анна, задыхаясь от счастья.

— Если ты будешь на меня так смотреть, я прыгну к тебе в постель прямо сейчас, — пригрозил Гарольд.

— Ты кормишь меня сплошными обещаниями.

Гарольд засмеялся.

— Подожди, вот выберешься отсюда…

— Завтра обещали снять повязки. Если врачи сочтут мое состояние удовлетворительным, меня выпишут из больницы. А что касается твоих угроз, — Анна улыбнулась, — то я их не боюсь и готова тебе подчиняться.

На следующее утро Анна проснулась с ощущением, что ей предстоит что-то необыкновенно важное. Она самостоятельно умылась, с удовольствием представила, что, наверное, уже завтра можно будет наконец вымыть голову, и, вернувшись в палату, улыбкой встретила Элизу, которая принесла ей утренний чай.

— Доброе утро, Элиза. Как у вас дела?

— У меня все в порядке. И, судя по всему, у вас тоже. Вот ваши таблетки, это последний прием. Завтра вы отправитесь домой.

— Вот это новость так новость! Хочется запеть во все горло или подпрыгнуть до потолка.

Быстро расправившись с завтраком, Анна стала с нетерпением ожидать, когда же придут снимать надоевшие повязки.

— Доброе утро, Анна, — весело сказала сестра Брикс, входя в палату. — Вы, наверное, заждались!

Пока снимали бинты, Анна сидела спокойно, но, когда дело стало подходить к концу, почувствовала странную тревогу. Что-то было не так. Катастрофически не так.

— Самой серьезной травмой оказался удар головой о ветровое стекло, — объясняла ей сестра Брикс. — Отсюда и сильные ушибы, и отеки, и большая потеря крови. Нос каким-то чудом остался невредим. Один порез на шее оказался очень глубоким. Все волосы пропитались кровью, и на них попало много осколков стекла. К сожалению, волосы пришлось обрезать.